Главная
Новости
Ссылки
Гостевая книга
Контакты
Семейная мозаика

ГЕННАДИЙ ШЕФТЕР. "Мой друг - Володя Смирнов"



Мая Халтурина

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


Володя Смирнов – сын Веры Васильевны Смирновой и Ивана Игнатьевича Халтурина. Родился 12 октября 1935 года, трагически погиб 18 июня 1955 года. Талантливая и яркая личность, он остался на долгие годы в памяти всех, знавших его – и в памяти взрослых, друзей его родителей, и в памяти его сверстников. О нем часто вспоминает на страницах своих книг школьный товарищ Володи - Михаил Гаспаров.

Об обстоятельствах его гибели рассказала Софья Богатырева в своем интервью, посвященном Фриде Фигдоровой:

Володя Смирнов по прозвищу Кутька был моим товарищем детства, пожалуй, единственным моим другом, начиная с 6–7 лет. Вот этот мальчик, который прожил 19 лет, оставил такой след, что о нем писал Гаспаров, он был его близким другом со школьных лет. Когда я в связи с чем-то в письме к Омри Ронену его упомянула, то Ронен, который не мог ни по возрасту, ни по происхождению пересечься с Вовой Смирновым, сказал мне: «С ним ушла большая сила».

Как этот мальчик в 19 лет мог оставить такой след не только в моей душе? Володя увлекся астрономией, поступил на мехмат университета, при этом он играл в шахматы с Бронштейном, который тогда был претендентом на шахматную корону мира; при этом успешно занимался фотографией; делал попытки переводить Шекспира — словом, это был человек разносторонне одаренный, у которого все получалось замечательно и которого все любили.

Чтобы он не проводил летние каникулы возле телескопов, его родители решили отправить его с матерью в Дубулты, в дом творчества писателей. Там как раз была в то время Фрида Вигдорова со своими дочками Галей и Сашенькой. Ребята — Володя был самым старшим, затем шла Галя, и потом был какой-то еще мальчик, которого я не знала, — отправились в поход, километров за десять, к устью реки Лиелупе, где она впадает в Рижский залив. Сашу, «маленькую» (13 лет), папа с ними не пустил. Пошли жарким днем, остановились искупаться. Ну конечно, Володя — мужчина привлекательный, крупный, будущий астроном — он же не будет сообщать, что у него бронхиальная астма и ему нельзя купаться в холодной воде. Он нырнул и — не выплыл. Ребята испугались. Побежали в деревню за помощью, но это было бесполезно. Володя утонул. Ему не исполнилось двадцати.


Ниже публикуем вспоминания университетского товарища Володи - Геннадия Шефтера, он прислал их Татьяне Глебовне Раутиан в 2007 году. Текст был также опубликован на сайте выпускников механико-математического факультета МГУ.


ГЕННАДИЙ ШЕФТЕР. "Мой друг - Володя Смирнов"


Все воспоминания имеют личностную окраску. Общаясь со своими друзьями, с однокурсниками, я многократно в этом убеждался. Обсуждая одно и то же событие из нашей прошлой жизни, мы часто останавливаемся на разных деталях, о которых собеседники или забыли, или вообще не обратили в своё время внимание.

Вечер 31 декабря 1956 года. Выпускники механико-математического факультета МГУ собрались в студенческой столовой, как тогда говорили зоны «Б», для встречи Нового 1957 года, нашего последнего студенческого года. Было весело, шумно, все мы были молоды, беззаботны, полны идей, планов. С нами вместе встречал Новый год наш уважаемый и любимый Андрей Николаевич Колмогоров, который и в последующие годы неоднократно присоединялся к нашим встречам... Мне с того вечера запомнилось, как Андрей Николаевич, прислонясь спиной к одной из колонн и обращаясь к собравшимся около него студентам, говорил о том, что почему-то хорошие курсы на мехмате встречаются через год. Он, безусловно, говорил о нашем курсе, где у него было много очень талантливых учеников (кроме того, будучи долгое время деканом мехмата и одним из наших лекторов, он знал многих наших однокурсников и помимо непосредственных учеников), а также вспоминал предшествовавшие нам выпуски. Да, очень много ярких, талантливых людей дал наш курс, курс набора 1952 года.

1 сентября 1952 года мы впервые собрались все вместе в аудиториях на Моховой - молодые, счастливые, радостно-возбуждённые. Завязывались новые знакомства, которые перейдут потом в дружбу, в любовь. И не знали мы тогда, что нашему курсу довольно рано предстоит потерять многих сокурсников. Как будто какой-то рок навис над нами. Совсем молодыми ушли из жизни Игорь Гирсанов, Слава Ерохин, Веня Попов, Лёва Меньшиков, Гена Усынин... Кто-то из них уже состоялся как крупный учёный, кто-то подавал большие надежды... Первым в этом печальном списке был Володя Смирнов, мой первый и самый близкий университетский друг. Он трагически погиб 18 июля 1955 года, не дожив двух месяцев до двадцати лет.

Я не помню точно, как мы познакомились с Володей – мы с ним учились в разных группах – он в группе астрономов, я в группе m-103, но судьбе угодно было свести нас в двух местах, причём если заниматься шахматами в группе под руководством знаменитого шахматиста заслуженного мастера спорта Петра Арсентьевича Романовского мы решили сами, то почему на занятиях по военной подготовке я, единственный из мальчиков нашей группы, оказался в группе астрономов, я до сих пор понять не могу. Но так или иначе мы по несколько часов в неделю оказывались вместе и очень быстро сдружились. Помимо занятий мы много бродили по новым для меня улицам Москвы, о которых Володя много и интересно рассказывал. Передо мной всё больше и больше раскрывался очень яркий, очень разносторонне развитый, очень много знающий юноша.

12 октября 1952 года я был в первый раз приглашён к Володе домой отметить его день рождения. Ему исполнилось семнадцать лет. В этот день я познакомился с его школьными друзьями. И в школе, и в университете Володя привлекал к себе много интересных и очень разных людей. В школьные годы он был дружен с будущими крупными инженерами Володей Максимовым и Юрой Коцем, с будущим академиком в области лингвистики Мишей Гаспаровым. Тогда же я был представлен родителям - Володи Ивану Игнатьевичу Халтурину и Вере Васильевне Смирновой, которые очень тепло приняли меня.

Это была замечательная литературная семья – Вера Васильевна, известный литературный критик и популярная детская писательница, и чудесный Иван Игнатьевич, энциклопедически образованный человек, работавший художественным редактором в крупных литературных издательствах, оба – настоящие русские интеллигенты, к тому же очень мужественные люди, не боявшиеся сохранять отношения и поддерживать опальных писателей, в частности они помогали семье своего друга, расстрелянного детского поэта Льва Квитко. У них было много друзей в литературных кругах – писатели Аркадий Гайдар, Николай Эрдман, Степан Злобин и др.

Очень близкие отношения связывали их с Самуилом Яковлевичем Маршаком. В доме была великолепная библиотека, много книг с посвящениями авторов. Мне запомнилось одно шуточное посвящение Маршака, которое звучало приблизительно так (точно я не помню): «Замечательной семье, где в почёте буква «В», это – Вера, Ваня, Вова, и телефон у них на «В» (Они жили в Доме писателей в Лаврушенском переулке, телефон В-1-17-96 помню до сих пор).

В такой обстановке, окружённый талантливейшими людьми (и не только литераторами), и вырос Володя. Он безусловно кроме обширных познаний в разных областях культуры и науки, унаследовал от родителей и определённый литературный талант. Как-то на лекции по основам марксизма–ленинизма (не забыли, что нам пришлось слушать такое?) Володя попросил меня задать ему какую-нибудь тему для стихотворения. По некоторому размышлению, я предложил: «Она не пришла на свидание». Почти мгновенно, практически без черновиков он сочинил, помнится, стихотворение из пяти или шести строф. (Я долго хранил листок с этим творением, но к величайшему сожалению, сейчас из-за превратностей судьбы не смог его найти).

Однако литературная карьера не привлекала его. Его романтическая натура требовала активных действий, разгадывания загадок природы, разрешения сложных проблем. Это относилось и к шахматам, где он предпочитал разыгрывать так называемый королевский гамбит, ведущий к очень азартной рискованной игре со сложными хитросплетениями, с возможностью непредсказуемых жертв. Было очень забавно наблюдать, с каким юношеским азартом он отдавался на переменах «тетрадно-воздушному» пинг-понгу (в пинг-понг играли без стола, а вместо ракеток использовали учебники или тетради).

А что касается его жизненных планов, он мечтал стать геологом. Но у него был единственный, однако очень серьёзный недостаток – слабое здоровье. Он страдал от приступов астмы, которые в конце концов и оказались для него роковыми. Первоначально он подал документы на геологический факультет МГУ, мечтая посвятить себя геофизике, однако медицинская комиссия не пропустила его на этот факультет. Что делать? И Володя находит выход – если не на Земле, то близкие проблемы он сможет найти в космическом пространстве – и таким образом возникает астрофизика и решение поступать на механико-математический факультет, где в то время и можно было, попав в группу астрономов, заняться этой наукой.

Володя успешно проходит конкурсный барьер и вот он уже студент первого курса мех-мата МГУ. Он хорошо учится, без особых проблем преодолевает экзаменационные сессии, активно участвует в том, что тогда называлось общественной жизнью. Я хорошо помню, какое активное участие он принимал в подготовке и проведении литературного диспута в гостиной 16 этажа зоны «В» весной 1955 года, где поднимались и дискутировались очень острые вопросы, возникавшие во времена «оттепели».

Трудно сказать, кем бы он мог стать, сохрани судьба ему жизнь, но можно смело утверждать, что он нашел бы своё место в начавшемся вскоре исследовании космоса. Уже во время учёбы он начал работать под руководством известного астрофизика члена-корреспондента АН СССР И.Б.Шкловского и, несомненно, сумел бы оставить свой след в науке. В пользу такого прогноза говорит и то, какое впечатление произвёл Володя на великого физика академика Л.Д.Ландау, с которым он познакомился в последние дни своей жизни в Доме творчества на Рижском взморье, куда Володя со своими родителями приехал в августе 1955 года. Как вспоминала Вера Васильевна, Л.Д. много беседовал с Володей, казалось, что ему это интересно. Ещё один очень известный человек в своей области, гроссмейстер Давид Бронштейн также высоко ценил талант Володи, но уже в шахматной игре, причём его оценки я слышал из первых рук. В общем многим одарила Володю Смирнова природа, в том числе и талантом быть надёжным другом, но расцвести всем его талантам не было дано...

В июльский день, 18 числа, 1955 года Володя гулял по берегу Балтийского моря. В руках у него был фотоаппарат, и поскольку он не умел плавать, глубоко в воду он не заходил, к тому же хотелось фотографировать. К величайшему сожалению, в это время никого поблизости не было... Как предполагали его родные, вероятно, у Володи случился тяжёлый приступ астмы, он упал в воду и не смог подняться, а помочь было некому... Фотоаппарат нашли сразу (и последние Володины снимки много лет украшали стены его квартиры. На одном из кадров был снят сам Володя, я храню этот снимок, который точно передаёт облик этого замечательного человека – сверкающие из-под очков глаза, восторженное выражение лица, вихор кудрявых волос задорно торчит из-под тюбетейки – всё дышит бодростью, радостным ожиданием новых впечатлений, новых событий...). Его тело было унесено течением, и нашли его не сразу. Володя похоронен на кладбище в Дубулты, на Рижском взморье, ныне за рубежом, в Латвии... Среди провожавших Володю в последний путь был и Л.Д.Ландау с небольшим букетом цветов.

Однажды, в 60-е годы мы с Володей Барановым, который хорошо знал Володю по шахматным баталиям, будучи в тех краях, нашли могилу с надгробным памятником, на котором было высечено: Владимир Иванович Смирнов - Халтурин (1935 – 1955). В левом верхнем углу памятника была помещена последняя фотография Володи, которую я описал выше.

Позже мы, школьные и университетские друзья Володи, много лет, пока были живы его родители, приходили к ним в день его рождения, чтобы всем вместе вспомнить о нём. Из наших однокурсников в доме в Лаврушинском переулке в разное время бывали Вилен Нестеров, Рита Горелова (приезжала из Крыма), Ира Глушнёва, Вера Пчелинцева, Шамиль Сабитов (приезжал из Алма-Аты), Володя Баранов, Володя Старцев. На этих вечерах часто бывал и Давид Бронштейн, причём в его присутствии много говорили о шахматах, о романтической натуре Володи, об общей его с Бронштейном любви к сложной комбинационной игре.

Должен отметить, что родители Володи держались очень мужественно и пока они были вдвоём, и впоследствии, когда Вера Васильевна осталась одна. Они не утратили интереса к жизни, продолжали интенсивно работать. Мы, молодые тогда люди, узнавали много интересного от них и их друзей, которые тоже хранили самые тёплые воспоминания о Володе. Конечно, обсуждались и наши успехи, и политические события. Обстановка на этих вечерах памяти не была тяжёлой, она вполне соответствовала светлому образу Володи. Пару раз я приходил в этот дом с моей маленькой дочкой, которая была очень тепло принята родителями Володи. У нас свято хранится книга Веры Васильевны «Девочки» с дарственным посвящением автора - «Милой маленькой Юленьке Шефтер от автора». Теперь этой книжкой зачитываются мои внучки...

Геннадий Шефтер
март 2007 года

<< ЛЕВ КАССИЛЬ. ЛЕВ РАЗГОН. Отклики на смерть И.И.ХалтуринаБЕНЕДИКТ САРНОВ - ВЕРА СМИРНОВА. СПОР О ГАЙДАРЕ. И оставшаяся неизвестной реплика И.И.Халтурина в нем...>>

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:
Введите число, изображенное на картинке:
Все отзывы

Последние отзывы:
Фотогалерея
(c) 2008-2012. Контактная информация