5. С.Р.Тохтасьев: АНЕКДОТЫ О ВОСТОКОВЕДАХ

ANECDOTA

Недавно мой старый друг, акад. И. М. Стеблин-Каменский, подарил мне оттиск своей “статьи” “Анекдоты про востоковедов” из Festschrift’a в честь Бонгард-Левина (Scripta Gregoriana), попросив дополнить собрание известными мне историями. Прибавляю к своим анекдот из собрания И. С. Клочкова, присланный мне Ст.-К., а также автобиографический анекдот И. В. Богданова и предания о знаменитом фольклористе П. Г. Богатыреве, которыми поделилась со мной Е. Г. Рабинович.
* * *
Когда Дьяконов в компании рассказывал какую-нибудь историю из своей жизни, Лившиц, выслушав, говорил: “Я при этом, конечно, не присутствовал, но теперь расскажу, как это было на самом деле” или: “… как эту историю надо рассказывать на самом деле”.
* * *
Во время войны Дьяконов служил на Северном фронте переводчиком. Однажды разведчики поймали немца и привели к нему на допрос. В числе главных вопросов предписывалось спрашивать: “Есть ли у солдат вашего подразделения вши?”. Поскольку вши подрывали моральный дух войск, германское командование приказало всячески скрывать их наличие. Дьяконов стандартно спросил пленного насчет вшей (Habn Sie Lausen?). Немец, выполняя приказ, не хотел признаваться, но, как честный человек, да и понимая, что русские вшей у него всё равно найдут, ответил: “Есть. Но лишь совсем немногие, отдельно взятые экземпляры” (“Nur ganz wenige, vereinzelt genommene Exemplare”).
* * *
Когда Тохтасьева взяли на работу в ИВАН, многие подходили к нему, доверительно и не без гордости сообщая: “Понимаете ли, наш Институт – особенный, здесь у нас все сотрудники – ненормальные, ну, кроме меня, конечно”.
* * *
Как-то Дьяконов и Тохтасьев, сидя в коридоре за столиком, читали арамейский брачный контракт V в. до н. э. на папирусе с острова Элефантина. Мимо с блаженной улыбкой проходила Лариса Жданова. Поравнявшись с Тохтасьевым, она на ходу ласково погладила его по голове и задумчиво проследовала дальше. “Вот видите,– обрадовался Дьяконов, – я же Вам говорил, у нас здесь все – ненормальные”.
В это самое время по коридору в сторону Арабского кабинета продвигался А. Г. Грушевой. Пройдя мимо него, он развернулся и вошел в открытые кем-то двери стоявшего при входе в Кабинет огромного книжного шкафа.
* * *
Все жены Лившица носили птичьи фамилии: Синицына, Воробьева, Лебедева или под. [у Тохтасьева тоже была одна такая]. Последняя же оказалась и вовсе – Птицына. Вскоре после женитьбы на ней Лившиц стал находить в почтовом ящике присылаемый ему по подписке журнал «Птицеводство и птицеловство в СССР». Говорят, подписку организовал Дандамаев, которого подговорили Бонгард-Левин с Грантовским. Комментарий А. И. Иванчика: «Бонгард и Грантовский не только на журнал “Птицеводство” его подписали. В своей совместной книге “От Скифии до Индии” в подходящем месте (что-то по поводу птицы Гаруды) они выразили благодарность за ценную консультацию “известному советскому орнитологу В.А.Лившицу”. Я когда-то проверял, благодарность действительно есть. Сохранилась во всех переизданиях книги, а их было три; вероятно, и в переводах (не проверял)».
* * *
В Секторе древнего Востока, как раз над столом Тохтасьева, висел портрет Ленина. Как-то в перестройку, в день рождения Ленина, Тохтасьев решил, что настала пора избавиться от портрета. В кабинете сидел Дандамаев, заведовавший тогда Сектором, и, как всегда, трудился. Из вежливости Тохтасьев обратился к нему: “Мохаммед Абдулкадырович, меня так давно мучит вопрос, ну зачем тут этот портрет, у нас ведь не партком и не начальственный кабинет, не понимаю, причем тут вообще Ленин, он что, писал про древний Восток? Давайте, я его лучше сниму – ведь и день такой подходящий?”
Оторвавшись от книг, Дандамаев ответил: “Мне бы Ваши проблемы, Тохтасьев!”
На место портрета повесили плакат с красивой аэрофотографией Мaсады и надписью “Израиль” крупными еврейскими буквами.
* * *
Как-то ИВАН получил несколько новеньких электрических пишущих машинок производства ГДР. Увидев их у хозяйственников, Тохтасьев схватил одну и унес в Сектор древнего Востока. Там сидел Дандамаев и, как всегда, трудился. Не успел он одобрить приобретение, как появился расстроенный А. Б. Халидов и начал что-то говорить. Занятый делом, Дандамаев, не разобрав, переспросил: “Что ты хочешь от бедного горца, Анас?” Оказалось, что машинка предназначалась для Арабского Кабинета. Халидов стал уговаривать Дандамаева отдать машинку обратно: “Ну, Мохаммед, ведь она нам так нужна, мы тут готовим такую большую работу по исламу… ”.
“Анас – отвечал Дандамаев, – а нужна ли такая работа? Ведь в Коране уже всё написано”.
* * *
В Секторе древнего Востока, как раз над столом Тохтасьева, висел портрет Ленина. Как-то в перестройку, в день рождения Ленина, Тохтасьев решил, что настала пора избавиться от портрета. В кабинете сидел Дандамаев, заведовавший тогда Сектором, и, как всегда, трудился. Из вежливости Тохтасьев обратился к нему: “Мохаммед Абдулкадырович, меня так давно мучит вопрос, ну зачем тут этот портрет, у нас ведь не партком и не начальственный кабинет, не понимаю, причем тут вообще Ленин, он что, писал про древний Восток? Давайте, я его лучше сниму – ведь и день такой подходящий?”
Оторвавшись от книг, Дандамаев ответил: “Мне бы Ваши проблемы, Тохтасьев!”
На место портрета повесили плакат с красивой аэрофотографией Мaсады и надписью “Израиль” крупными еврейскими буквами.
* * *
Как-то ИВАН получил несколько новеньких электрических пишущих машинок производства ГДР. Увидев их у хозяйственников, Тохтасьев схватил одну и унес в Сектор древнего Востока. Там сидел Дандамаев и, как всегда, трудился. Не успел он одобрить приобретение, как появился расстроенный А. Б. Халидов и начал что-то говорить. Занятый делом, Дандамаев, не разобрав, переспросил: “Что ты хочешь от бедного горца, Анас?” Оказалось, что машинка предназначалась для Арабского Кабинета. Халидов стал уговаривать Дандамаева отдать машинку обратно: “Ну, Мохаммед, ведь она нам так нужна, мы тут готовим такую большую работу по исламу… ”.
“Анас – отвечал Дандамаев, – а нужна ли такая работа? Ведь в Коране уже всё написано”.
* * *
У Фихмана его верхние соседи невыносимо громко топали пятками, мешая ему работать. Фихман даже приобрел им тапки на войлочной подошве, но они отказались принять подарок.
Тогда Фихман решил найти управу на соседей в районной прокуратуре. Прокурора он нашел неприветливым и пребывавшем в большой задумчивости. Увлеченно повествуя прокурору о своей беде, Фихман не сразу заметил, что лицо прокурора стало наливаться кровью. «Слушай-ка, ты, доктор-своих-наук-сраных! – заорал прокурор – у меня тут, бля, расчлененка, горком задолбал – битый месяц преступника поймать не можем, а ты тут, бля, со своими пятками да тапками! Пошел воще на хуй!!!».
Пришлось Фихману делать у себя дома навесные потолки.
* * *
Фихман возмущался, что трамваи, ходившие у него под окном, сильно шумят и мешают ему работать. Он писал в разные инстанции, требуя перенести куда-нибудь трамвайную линию, и дошел даже до горкома КПСС, указывая на то, как важна его работа для страны, что он единственный папиролог в СССР, доктор наук, старший научный сотрудник и т. д., но и это не помогло.
В конце концов Фихман уехал в Израиль.
* * *
Однажды у Е. С. Богословского на рабочем столе перегорела лампочка в настольной лампе. Он пошел к хозяйственникам, но вернулся с пустыми руками и страшно возмущенный. Оказывается, они пытались вручить ему новую лампочку, предложив ввернуть ее самостоятельно. Но Богословский отказался, объясняя, что это не его дело: он должен писать научные труды по египтологии, ввинчивать же лампочки должны те, кому это положено по специальности. Богословский гордо сообщил также, что и дома в подобных случаях принципиально вызывает электриков из жилконторы. Тохтасьев предложил свои услуги, однако Богословский стал возмущаться еще громче.
Так Богословский и сидел без света, пока Тохтасьев в его отсутствие не ввинтил ему лампочку, подговорив хозяйственников подтвердить ему, что это сделали они.
* * *
В перестройку Тохтасьев все время посещал открытые партсобрания Института, убеждая всех выходить из партии. Но, кроме Халидова, никто не соглашался. Как-то Тохтасьев очередной раз поднялся и сказал: “Я – не член партии, но прошу разрешить мне выступить по данному вопросу”. Дандамаев, в шутку, выкрикнул с места: “Ну так мы ведь можем вас и принять!”. Продвигаясь к трибуне, Тохтасьев заявил: “Не желаю я вступать в вашу преступную организацию!”. Все стали возмущенно перешептываться, никто его речь не слушал, а Петросян под конец обиженно спросил: “Так вы нас всех преступниками что ли считаете?” “Нет, – ответил Тохтасьев, – но их пособниками”.
* * *
Когда Дандамаев был с лекциями в Чикагском Университете, его предупредили, чтобы он ни в коем случае не пользовался прямым путем от гостиницы до Университета: там был негритянский район и парк, полный наркоманов и прочих мелких преступников. Но в первый же трудовой день Дандамаев отправился напрямик.
Негры изумленно таращились на гордого горца, ни один не решился остановить его.
* * *
Когда Дандамаев был в Чикаго, он любил прогуливаться по улице около гостиницы, размышляя о науке. При этом ему постоянно досаждали какие-то люди, которые выбегали к нему из соседних домов и начинали расхваливать свою недвижимость, приглашали зайти в дом… Дандамаев удивлялся, не понимая в чем дело. Потом ему объяснили, что его принимают за человека, намеревающегося купить себе дом: обычно американцы в этом районе передвигаются на машинах, а не пешком.
* * *
Когда Дандамаев был с лекциями в Чикагском Университете, один тамошний коллега пригласил его в гости. Хозяин достал из шкафчика бутылку виски. Дандамаев обрадовался. Хозяин разлил виски по крохотным стопкам и сразу же спрятал бутылку обратно. Дандамаев выпил, однако чувствовал себя неуютно. На всякий случай он предложил: “А, может, еще по одной?” Хозяин из вежливости достал бутылку и налил еще по стопке, но затем опять убрал ее в шкафчик, уже окончательно. Расстроенный, Дандамаев решил хотя бы покурить. “Конечно, нет проблем!”, ответил радушно хозяин: “У нас все гости курят на лестнице”.
Больше Дандамаев в Америку не ездил.
* * *
Однажды В. А. Якобсон и В. Ардзинба, нынешний (экс)президент Абхазии, встретились в Восточном Берлине на одной востоковедческой конфененции. Выпив как-то пива в одной Bierstube, оно пошли гулять по Unter-den-Linden. Тут Ардзинбе захотелось в туалет. Но туалеты в ГДР везде были платные, а у Ардзинбы уже кончились деньги. У Якобсона же они еще оставались. Он проявил коллегиальность и предложил: “Садись, Владислав, угощаю!”.
* * *

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:

Введите число, изображенное на картинке:

• Добрый день, Татьяна Глебовна ! Уви...
• 
  Здравствуйте, уважаемая Татьяна Глеб...
• 
  правильная ссылка на архив с формуля...
• 
  Кто из Веналейнов играл в шахматы? В...
• 
  Это сын Любови Гирбасовой. Внук Тать...
• 
  Добрый вечер! А Казахстанские Гирба...
• 
  Мой прапрадед Лев Людвигович Делакур...
• 
  Здравствуйте! А почему второе семейс...
• 
  Здравствуйте!...
• 
  Спасибо. Узнала много нового. Занима...
• 
  Уважаемая Татьяна Глебовна, скажите ...
• 
  СПАСИБО Огромное Эльтекова Анна Гео...
• 
  Не единственное. Возможно где-то ест...
• 
  Получается, это единственное фото Ан...
• 
  Внимательный читатель сообщил мне, ч...