Главная
Новости
Ссылки
Гостевая книга
Контакты
Семейная мозаика

Деба Хотина рассказывает

Иркутские корни
Была у меня прабабушка Двойра. Мою двоюродную состричку зовут Верочка, но она тоже Двойра. Если бы мои родители не выбрали мне имячко Дебора, я тоже была бы Верочка или что-то в этом роде. Мама моей мамы была Елизавета Григорьевна Дорон. Жили они а Иркутске. Другая моя бабушка была тоже Елизавета, но Михайловна. Вот эта ложечка - она от бабушки Лизы. От которой? Теперь это тайна.
Время было такое, что все меняли имена, как хотели. А я из Двойры стала Деборой. Я очень стеснялась своего имени. И когда пошла в школу, меня там спрашивают: "Как зовут?" А я стесняюсь, молчу. "Нет, ты скажи, скажи. Ну хоть скажи, на какую букву." - "на Д". "Дуня?" Уже в возрасте 22 лет я попала на периферию со своим врачебным дипломом. Меня там звали Дебойра Егорьевна.

Семья Хотиных жила в Петербурге..
Жили неплохо. У них магазин в Гостином дворн. Женское верхнее платье, пальто. Командовала всем бабушка. Они все жили в Царском селе, десять человек семья. Девочки ходили в гимназию. Мальчики, в том числе мой папа - в реальное училище.
Дед мой Иосиф Лейбович очень любил природу, особенно птиц. И Боря пошел в него. Сестры над ним издевались:
- где Бобка?
- на дереве!
Дедушка мой Хотин был очень религиозный. Все еврейские религиозные дела знал и учил моего папу. Мальчиков учат, а девочек - нет. Дедушку звали Иосиф Леонтьевич. Все они похоронены в Царском селе. Лиля была там. После смерти дедушки и бабушки Дорон
началось переселение народов. Все двинулись тогда.

Когда мы учились в медицинском иституте, мы были три близкие, очень дружные подруги. Жили коммуной. Была одна кровать, одни туфли на троих. Ходим на лекции по очереди. И уже перед окончанием решили - давайте поедем все вместе, будем друг другу помогать. Поедем в Карело-Финскую. И попросились все трое туда. Мы думали, что будем вместе, а оказалось, в разных местах, и друг друга мы там ни разу не видели. За год до того Лёва уехал "в свою Америку" (на Аляску, переводчиком).
Меня послали в Луденбург, главврачем. Других врачей там не было. Над кем я была "глав"? Луденберг был тем самым городком, который Лева освобождал.
Я когда туда приехала - вообще ничего не понимала, а на меня тут и бухгалтерия, и дрова и всё. Нас же этому ничему не учили. Я с многим слезами вымаливала у совтской власти, у партии - чтобы дали лошадь, больного отвезти в Сортавала.
Я не так долго там проработала - семь месяцев всего. Слез там было пролито - до сих пор не просохло.
Я все еще Хотина.

1945 год, ноябрь
Лева вернулся из Америки, приехал в мою деревню и сразу сказал: "Мы поженимся". У Лёвы всего две недели, четыре дня уже прошло. Лёва торопит. А я хочу, чтоб мама приехала. А она - в Новосибирске. и удалось ей приехать недели через три после того как мы получили "Свидетельство о браке". Мама, мне кажется, на меня обижалась.
Начались хлопоты, чтоб меня отпустили в Ленинград. Куда только не ходила мама! Но самое главное сделал Лёва, конечно. он нашел дорожку. Еще в 1944 году возвращались наши войска с фронта. помню, как шли по Невскому: запыленные, усталые. А кто же командовал ими? Маршал Говоров. Вот он-то и был наш спаситель. Лёва описал всё как было. "Вот, я шесть лет отдал войне, теперь женился, а жену не отпускают. Война кончилась, все мои соратники соединились со своими семьями, а я - нет." Добрался до Москвы, до Гоголевского бульвара, до маршала Говорова. Приняли там Леву, взяли от него заявку. И пошло. Маршал Говоров - письмо министру здравоохранения Карело-Финской: "Отпустите". Министр написал райздраву в Мончегорск. Приехал туда - а меня нет - вчера (!) отправили на лесозаготовки, 30 км. Лёве дали ключ от моего дома.
4 апреля 1947 года приехала.

А что я там делала?
В пять утра приходили больные за освобождением от работы. Там вообще-то был фельдшерский пункт, от работы освобождали и помощь оказывали. А меня туда прислади, чтоб НЕ освобождала от работы.
Много было травм. Помню такой случай, сейчас даже дрожь пробирает. Надо было ночью идти в барак к больному. Слава богу, вдвоем с фельдшером. Светим фонариком. Нары. Иду по проходу. Все мужики свешиваются сверху, смотрят. Они ничего мне не сделали, а мне все же страшновато. Ведь это - как зона. А я должна быть молодцом, больного осмотреть, помочь. Лесорубы решили, что Лёва - фельдшер, лекпом. Говорят: "А наша-то врачиха с лекпомом живет".
Ну и, наконец, дали мне справку, что я столько-то отработала. Мы уехали в Ленинград. А дальше началась совсем другая жизнь.

О Хотиных
Моя мама живет в Иркутске. Её отец уже скончался. Братья и три сестры - все хотели в медицину.
Шла первая мировая война. Мама из Иркутска поехала в Одессу, на зубоврачебные курсы. Есть письма маме от её закадычных подруг, еще с гимназических лет. Гимназии все кончили на золотую медаль, дали всем, конечно, серебряную. Все двинулись. Приехали в Юрьев. Там и Вольперты и другие.
Легенда гласит, что Боря Хотин и Сара Дорон учились в Юрьеве, на разных факультетах. Мы недавно, лет 15 назад были в Юрьеве и ходили по Университету. Я гладила ручки на дверях, где ходили мои мама и папа.
Боря Хотин был еще незнаком с Сарой. Он мне рассказывал: влюбился в Лийку Пекуровскую. Как была хороша! Идут они ночью по городу. Фонари горят. А у нее волосы пушистые, так и искрятся.
Узнала бабушка Елизавета Михайловна Хотина, что Боря плохо себя ведет. "Я ему деньги шлю, чтобы учился, а он там за девушками ухаживает." Не долго думая, села и поехала в Юрьев. Устроила там скандальчик. Так или иначе, этот роман расстроился. Мой папа потом послал открыточку Лёвиной маме, она где-то хранится. Есть такая песенка еврейская: "Пусть наши дети найдут те маргаритки, которые мы не нашли."
Война. Немцы окружают, надо уезжать. Попали в Томск. В Томске уже была свадьба. Им подарили мешок соли- чтоб пОтом вышла.

Иркутск
Иркутск от Томска недалеко. Молодые поехали туда. И там стали учиться на медицинском. Есть у меня документ - моя метрика. "Отец - студент. Мать - студентка".
Я бы съездила туда...
Предместье Знаменка. Речка Ушаковка. Там мой папа жил у тещи, у них была комната.
Мама рассказывала, как она бегала на лекцию, на экзамен, сцеживала. Уронила чашку, разбила, плачет. Возвращается - бабушка с внучкой сидят, ждут у окна.

Петербург
Папа мой, Борис Хотин - не иркутянин, он петербуржец.
У меня была тетя Маруся (и еще тетя Катя, тетя Люба, тетя Лена). Мне говорят - почему такие имена, вы что - выкресты?
Тетя Катя - погодка с Борей. И вот ее няня взяла Катю и Борю за руки и они пошли гулять в парк. Папа был черненький, кудрявый, хорошенький. идут они - а навстречу - император. Остановился и погладил по головке.
И вот в Иркутске папа не захотел оставаться, решил с семьей двинуться. Сперва уехал сам, потом мама, со мной на руках, это было в 1921. Ехали международным вагоном! Папа встретил нас. Надо было устраиваться.

Всё, пленка кончилась...

<< Георгий ДЕБУАР стал Егором ПЕТРОВЫМС.С.Артемов: ОТКРЫТИЕ ЧЕРНОГОРИИ>>

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:
Введите число, изображенное на картинке:
Все отзывы

Последние отзывы:
Фотогалерея
(c) 2008-2012. Контактная информация